Судострой - Молотовск - Северодвинск

На месте высадки первых строителей города, по дороге на Ягры, установлен памятный мемориал первостроителям.
На бетонной прямоугольной стеле, площадью 9 кв м, расположена скульптурная группа, рассказывающая о людях, первыми ступивших на эти заболоченные берега, чтобы начать строить город. В центре - начальник стройки, рядом - человек с бородой - геолог с картой в руках, на которой начертан план будущего города, справа - женщина-работница. верху справа: на барельефе - контур палатки - первый жилой дом строителей. Слева рядом со стелой - первый камень. Справа - якорь - символ морского города и флагшток - олицетворение преемственных традиций.

Июль 1936 года. Из Архангельска вниз по Северной Двине, шлёпая плицами по речной глади, шел белый красивый колесный пароход "Иван Каляев" И вот позади 50-километровый путь. Дальше начиналось Белое море. Но продолжать путешествие и не требовалось: пароход прибыл к назначенному месту. На своем борту он доставил первых строителей будущего города - 60 парней и девчонок, посланцев архангельского комсомола. Высадившись на берег, первопроходцы увидели, перед собой золотистые луковицы церкви приморского Николо-Корельского монастыря, основанного в 1410 году, за черту горизонта уходили болота. Справа расстилался розовый от цветущего шиповника остров Ягры. На следующий день прибыли несколько буксиров, ведя за собой баржи с инструментом, продовольствием, стройматериалами. Первостроители размещались на пароходе, в помещениях монастыря, в палатках, в маленьком поселке на южном берегу острова Ягры (там находился шпалорезный завод и около ста человек населения).

Возглавил стройку Иван Тарасович Кирилкин. Крупный хозяйственник, незаурядный организатор, побывавший к тому времени на крупнейших предприятиях Америки, Англии, Франции, Чехословакии, Германии. За строительство и освоение одного из первенцев социндустрии - Новокраматорского машиностроительного завода он был награжден орденом Ленина. И это в то скупое на награды время. И. Т. Кирилкина ценил Серго Орджоникидзе, принимавший живейшее участие в строительстве на Беломорье. Вот как описывает их встречу Л. Г. Пахомов (Бивуль) в книге "Главный привод": "...Я хочу попросить, вас, Григорий Константинович, направить меня на тот участок, где очень тяжело, где именно требуется органзовать штурм!
- Это куда? - настороженно спросил нарком.
- Начальником строительства на Север. Вы подбираете туда, я знаю…
- Вот ты значит куда вырулил. Да я, действительно, не могу подобрать, боевого командира, который бы в труднейших условиях Севера повел людей на штурм. Но, правду говоря, Вано, я хотел тебе другое место предложить здесь в Москве. Ни много у меня таких людей, как ты, раз, два и обчелся... Смотри, Вано, - сказал Серго после небольшой паузы, - я тебя отговаривать не стану, не в моих нтересах. Лучшего начальника строительства туда я себе и не мыслю!"

Как же нужен был в этих порой невыносимо трудных условиях человек такой чуткой души, как Иван Тарасович. От всего увиденного вокруг настроение у прибывших на стройку было не из радостных. По инициативе Ивана Тарасовича Кирилкина рабочие собирались на митинг. Начальник строительства рассказал о международном положении, о фашизме в Германии, о значении этой стройки, о трудностях, которые будут. Во имя будущего, во имя мира, все эти невзгоды, трудности во что бы то ни стало, нужно было преодолеть, построить в очень жесткие сроки, за 5 лет, новый индустриальный город. Большое значение имела на стройке постоянная моральная поддержка людей. Начальник стройки при всей своей занятости постоянно помнил о душах людей требующих разрядки и красоты. На "Иване Кэляеве", когда негде еще было жить он вечерами под аккомпанемент гармошки вместе со всеми пел любимые песни (он хорошо играл на гармошке). А потом подолгу рассказывал о прекрасном городе с прямыми проспектами, зелеными улицами, который раскинется до самой Кудьмы. Рассказывал тем, кто, утопая в болотах, забивал сваи. Болото отступало неохотно, людей одолевали болезни, простуды. Было трудно, и его рассказы многими воспринимались как сказка. Но И. Т. Кирилкин знал, что этой мечтой должны жить, дышать и строить. Иван Тарасович понимал, что людям нужна не только мечта, прекрасная и зовущая, им необходима радость сегодня, сейчас. Вот и приглашали на праздники артистов из Москвы, Ленинграда. Приезжали даже солисты Большого театра, бывал здесь Игорь Ильинский. На Новый год для детей устраивали на площади красавицу-елку и дарили подарки - игрушки и лакомства.

Вооружившись прочной березовой палкой (так удобнее шагать по кочкам), в высоких болотных сапогах ходил Иван Тарасович по стройке, беседовал с прорабами, рабочими, многих из них знал он по имени. Рабочего человека ценил высоко. За самоотверженный труд тут же на рабочем месте мог премировать. Это правило он завел еще и Краматорске. Но и с провинившегося крепко спрашивал. Энергия его была беспредельна. Глаз - вездесущ. Был горяч, но отходчив. Для убедительности мог ввернуть крепкое словцо.

Комсомолец-первосгроитель Н. А. Чертополохов рассказывает:
- Трудно было с водой, ведь фактически пользовались болотной. Хотя на реке Кудьме уже возвели небольшую насосную станцию, но не были подведены трубы.

И вот в марте 1937 года на наше комсомольское собрание зашел Кирилкин. Попросив слова, постучал карандашом по графину с водой:
- Товарищи комсомольцы, до каких пор мы будем пить эту конскую с... Нужно сейчас же воспользоваться крепким снежным настом и доставить на трассу до Культы трубы.
Все было сделано, вода пошла.

Свою биографию и историю города люди писали топором и лопатой, ломом, тачкой и просто голыми руками, потому что не было в то время совершеннее и надежнее механизма, чем рабочие руки. Мы никогда не перестаем удивляться размаху души человеческой, неразгаданному русскому характеру.

Когда на Нюрнбергском процессе Р. А. Руденко (главный обвинитель) спросил Геринга: "Признаете ли вы, что, предательски напав на Советский Союз, вы совершили величайшее преступление" - Геринг ответил: "Это роковая ошибка. Я могу признать только то, что мы поступили опрометчиво, потому что, как выяснилось в ходе войны, мы многое не знали, о многом не могли подозревать. Главное - мы не знали, не поняли советских русских. Они были и останутся загадкой. Я говорю не о числе пушек, самолетов и танков, не о мощи и мобильности промышленности. Я говорю о людях, а русский человек всегда был загадкой...".

Вот какое это было поколение: упрямое, сильное, нетерпеливое, веселое. Время диктовало свое темпы: за 10 дней построили первый двухэтажный дом (д. 15, пр. Беломорский); за 25 дней построили комсомольцы здание драматического театра, который потом еще долго, десятилетиями служил людям; за четыре месяца проложили 50-километровую железнодорожную ветку. Уже в ноябре 1936 года прошел по ней первый состав с грузом.

Интерес, вызванный приездом на стройку концертной группы лилипутов, возможно, подсказал мысль, что свой театр будет великой силой, поддерживающей мечту о будущем прекрасном городе. Удивительное время, когда слова "невозможно", кажется, не существовало. Появлялась отчаянная идея - ее воплощали. В сезон 1936/37 года Архангельский ТРАМ (передвижной театр рабочей молодежи) подводил итоги своей работы за пять лет. Они были заметны. В афише последнего года: "Новый дом" М. Булгакова, "Тартюф" Мольера, три пьесы А. Островского, "Памела Жиро" О. Бальзака... Театр организовывал гастроли в Устюге и Онеге. За семь с половиной месяцев ТРАМ показал 218 спектаклей, обслужив 65 тысяч человек. Вот этот театр и решили пригласить на Судострой. Выстроен гараж для техники, но машин в этом году не получили. Есть свободное помещение. Здание сразу же использовали для проката кинофильмов и за неимением другого предложили там разместиться театру. Труппа состояла из 42 человек. 11 сентября 1937 года открыли сезон спектаклей "Лжец". Практически это единственный случай а истории, когда профессиональный театральный коллектив начинает свою историю раньше истории города.

О строительстве нового здания театра, сегодня ходят легенды. Вот небольшая хроника тех дней:
В ночь на 26 марта 1938 гида по невыясненным причинам сгорело здание театра. Коллектив фактически оказался без площадки, имущества и сценическо-постановочных средств. На следующий день после пожара многие ждали сообщения о расформировании труппы. 27 марта на встречу с творческим составом в актерское общежитие пришел председатель исполкома и сказал, что будет строиться новый театр. А 28 марта началось строительство. Первый спектакль в новом здании после торжественного собрания состоялся 30 апреля, второй - 1 мая. Потом здание достраивалось, оборудовалось.

Город рос не по дням, а по часам. Странно кажется теперь, что тогда строили в основном с помощью топора. К началу 1937/38 учебного года была построена отличная двухэтажная школа на перекрестке улиц Пионерской и Индустриальной.

Из протокола № 2 заседания Оргкомитета Архгорсовета от 27 декабря 1937 года:
Слушали о наименовании улиц.;
Постановили: Отменить существующие названия номерных улиц и линий поселка и присвоить улицам и переулкам следующие названия: По 3-му и 4-му жилым участкам: первую линию наименовать улица Северная (Торцева), вторую - улица Советская, третью - улица Республиканская, четвертую - улица Индустриальная, пятую - улица Лесная.
Существующие до сего времени номерные улицы наименовать: первую улицу - Железнодорожная, вторую - Беломорский проспект, третью - улица Пионерская, четвертую - проспект Профсоюзов, пятую - улица Полярная, шестую - улица Торфяная (Арктическая - проспект Ленина).
Улицу возле складов железной дороги назвать Вокзальной.
Переулок от Беломорского проспекта к коттеджам наименовать улица Парковая.
На первом жилом участке центральную улицу от берега реки до Беломорского проспекта по направлению с севера на юг наименовать - Архангельский проспект.
Улицу по направлению до биржи лесоматериалов наименовать Комсомольской.
Площадь на территории 1-го жилого участка наименовать Октябрьской.
На 2-м жилучастке: улицу, проходящую по поселку Транспортного городка до биржи лесоматериалов наименовать Транспортной.

11 августа 1936 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР поселку Судострой присвоен статус города. Его назвали - Молотовск (в Северодвинск он был переименован в 1957 голу). Вместе с городом строились Северное машиностроительное предприятие. Задание партии было выполнено.

В 1940 году в городе уже жило 30 тысяч человек. И конечно же, большую часть горожан составляли голубоглазые светловолосые северяне с певучим соломбальским, окающим пинежским, цокающим мезенским говорком. Вчерашние поморы и крестьяне, для которых "море как поле", строили город и учились. Добрую службу сослужили их хозяйская основательность, мастеровитость.

Когда грянула война с гитлеровским фашизмом, ставшая величайшим испытанием для советской страны и ее народа, наш город только начинался. Кварталы двухэтажных брусчатых домов на свайных основаниях, границы которых хорошо просматриваются и ныне, обрывались перед тундрой в нескольких сотнях метров от полотна железной дороги, единственной постоянной связи Молотовска с внешним миром. По большинству улиц и к домам можно было передвигаться только по узким дощатым мостикам, поднятым на сваях над водой.

Бревенчатые лежневые дороги за несколько лет уходили глубоко в болотистый грунт. Шесть районных котельных на деревянном отоплении должны были обеспечивать жилмассив теплом. Магистрали от них и отводы к домам были проложены в деревянных "коробках", засыпанных опилками. Многое в городе считалось временным, подлежащим замене в дальнейшем капитальными сооружениями.

Война прервала нормальный ход строительства и города, и промышленных объектов. Однако бесперебойно работало сердце Молотовска, его ТЭЦ, что имело в дальнейшем громадное значение в военной судьбе города. ТЭЦ-1 - одно из старейших предприятий города. Первый промышленный киловатт оно дало 26 марта 1941 года. С полной отдачей работало и Северное машиностроительное предприятие. Первая очередь цеха 50 была принята Государственной комиссией 21 декабря 1939 года.

Около 30 тысяч горожан с болью и гневом восприняли весть о вероломном нападении гитлеровской Германии.

Военный Молотовск - это около 14 тысяч мужчин, ушедших в первые дни войны на фронт. Это десятки тысяч снарядов, авиабомб, взрывателей и другой военной продукции, изготовленных в основном руками женщин и подростков в холодных, плохо освещенных цехах. Это фронтовые госпитали и помещениях школ. Беззаветно выхаживали израненных бойцов Карельского фронта врачи, медсестры, нянечки. Это горе, пришедшее во многие семьи молотовцев, получивших похоронки, и многие другие тяготы военного времени, легшие на плечи гражданского населения.

Но так было во всех городах нашей Родины, вступившей в смертельную схватку с захватчиками. Однако только шести из них - морским портам - суждено было стать конечными пунктами, принявшими основной поток военных грузов, направлявшихся в СССР из стран-союзников по антигитлеровской коалиции США и Англии. И среди трех северных портов в одном ряду с Мурманском и Архангельском свое достойное место занимает и наш город.

22 июня 1940 года в выступлении по радио премьер-министр Великобритании Черчиль, оставаясь на принципиальных антикоммунистических позициях, тем не менее заявил: "...мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем". Черчиль объяснил, что, помогая СССР, Англия спасает себя.

Через день, 24 июня, президент невоюющих тогда Соединенных Штатов Рузвельт объявил на пресс-конференции, что США также окажут помощь Советскому Союзу. Стремясь как можно дольше удержать свою страну от войны с державами оси Берлин - Рим - Токио, президент проводил политику превращения Соединенных Штатов в "арсенал демократии", обеспечивающий помощь вооружением, снаряжением и другими стратегическими материалами странам - противникам гитлеровского блока.

Эта помощь начала давать для СССР осязаемые результаты, после того, как в конце июля 1941 года в Москве побывал личный представитель Рузвельта Гарри Гопкинс, который доложил президенту, что русские сдаваться не собираются и фронт удержат.

Размер англо-американских военных поставок в СССР был определен на Московской конференции представителей трех держав 29 сентября - 1 октября 1941 года. Московский протокол предусматривал отправку в Советский Союз ежемесячно 400 самолетов, 500 танков, 30 тысяч тонн алюминия и других видов вооружения и материалов.

Советский Союз выразил готовность поставлять союзникам некоторые виды сырья. Эго решение в свое время получило должную оценку руководящих деятелей Англии и США. Так, 19 ноября 1941 года министр снабжения Великобритании лорд Вивербрук телеграфировал в Москву: "И тот факт, что Россия в час своей нужды находит возможным снабжать нас сырьем, которое будет не использовано в интересах нашей общей борьбы, только углубляет нашу благодарность за то, что мы получаем". Нашим экспортом являлись: хромовая руда, калийная соль, апатиты, магнезит, асбест и лес.

7 ноября 1941 года Рузвельт объявил о распространении на СССР закона о ленд-лизе, предусматривающего представление взаймы или в аренду военной помощи любой стране, "оборона которой жизненно важна для безопасности США". Курс некоторых вашингтонский политиков при этом был ясен. Его предельно откровенно сформулировал конгрессмен Госсет: "Разве не лучше дать денег России, чем отдавать кровь Гитлеру?".

Как бы ни было, но образование мощной антифашистской коалиции стало реальным фактором, повлиявшим на дальнейший ход и результаты Второй мировой войны.

Хотя объем доставок, оговоренных Московским, а затем и Вашингтонским (октябрь 1942 года) протоколами, никогда не выполнялся союзниками полностью, причем помощь прерывалась в самые трудные для СССР моменты, например, в дни Сталинградской битвы, и тормозилась теми влиятельными кругами в США и Англии, которым не понравился союз с СССР, все равно речь шла о доставке в нашу страну миллионов тонн груза в сжатые сроки. Встал вопрос, как осуществить эти перевозки. Пути их реализации были рассмотрены Председателем Государственного комитета обороны Сталиным в беседе с Гарри Гопкинсом в конце июля 1941 года в Москве. Исходя из того, что незамерзающий Мурманск находился под непрекращающимся ударами гитлеровской авиации, Сталин сказал, что "... использовать Архангельск трудно, но не невозможно, так как его ледоколы могли бы держать порт открытым всю зиму". Владивосток он считал опасным, так как "в любой момент он может быть отрезан Японией", а пропускная способность железных и грунтовых дорог в Иране "недостаточная".

Итак, было определено основное направление морского грузопотока в 1941 году из Англии и США - порт Архангельск.

Первый караван союзных судов в составе шести транспортов, охранявшихся двумя эсминцами и семью другими кораблями прикрытия, пришел в Архангельск 31 августа 1941 года. (Этот конвой получил впоследствии кодовое обозначение "PQ-0" "Дервиш"). Суда, привезшие 10 тысяч тонн каучука, 64 самолета, 3800 глубинных бомб, магнитных мин и другие грузы, разгружались на Бакарице.

Еще раньше в конце июля, в Архангельском порту побывал английский минный заградитель. "Адвенчур", выгрузивший на Экономии также глубинные бомбы и мины. Для обеспечения приема грузов и портах Севера и скорейшей отправки их на фронт в конце октября 1941 года прибыл в Архангельск Иван Дмитриевич Папанин - уполномоченный ГКО по морским перевозкам в Белом море и организации погрузки-выгрузки в Архангельском порту.

Из пяти участков Архангельского порта - Левый берег, Правый берег, Мосеев остров, Бакарица, Экономия - только два последних предназначались для импорта-экспортных операций. Остальные обслуживали грузовые каботажные и пассажирские суда и обеспечивали их бункером. Но осенью 1941 года принимать крупнотоннажные суда могла только Бакарица, причалы которой соединялись с железной дорогой. Однако и здесь требовалось произвести серьезные работы по совершенствованию всего портового хозяйства, а также дноуглубительные работы. Район Экономия, не имевший в то время погрузочных средств и не соединенный железной дорогой с основным портом, принимать иностранные суда в 1941 году не мог. В этих условиях Архангельский порт был способен обрабатывать одновременно только 5 судов, что совершенно не обеспечивало решения поставленных задач.

Положение еще больше осложнялось, в зимнее время. Практика показывала, что из-за сильного торошения льдов в районе Березового бара, в устье Двины, особенно в суровую зиму, проводка судов по реке - дело очень трудное. По этим причинам и Экономия, и Бакарица могли быть зимой выключенными из работы.

К этому следует добавить, что фарватер в районе Березового бара требовал углубления и постоянной чистки из-за песчаных заносов.

Эти обстоятельства заставили специальную комиссию, созданную в конце сентября 1941 года по указанию заместителя Председателя Совнаркома СССР А. И. Микояна, члена ГКО и ответственного за все поставки в СССР из-за границы, обратить, свое внимание на Никольское устье и город Молотовск.

Главное преимущество этого района, известное еще с древних плаваний поморов, - его доступность для навигации, как правило, всю зиму, благодаря устойчивому разводью. Торошение льдов там обычно отсутствовало из-за крупного припая, вполне проходимого ледоколами. Глубины морского канала и акватории хотя и требовали увеличения, но позволяли проводить суда со значительно большей осадкой, чем через Березовый бар. К концу года предлагалось закончить строительство штатской железной ветки на Исакогорку, что обеспечивало отправку груза прямо на фронт.

Комиссия, в составе которой было 15 специалистов под руководством секретаря Архангельского обкома партии по водному транспорту А. С. Буданова, побывав на месте в октябре 1941 года, приняла решение строить порт в Молотовске. Решение Архангельской комиссии было поддержано правительством, так как стало ясно, что от работ в Молотовске во многом зависит успех всех операций по проводке конвоев.

Основой для порта в Молотовске должны были стать три недостроенных временных причала в окоченной части города. Они были задуманы как база для приема транспортов с углем из Баренцбурга на Шпицбергене для городской ТЭЦ, расположенной на диаметрально противоположном конце береговой линии. Но война поломала эти планы. Уголь для ТЭЦ пришлось с большим трудом завозить по железной дороге из Воркуты.

Не было ни складов ни складских площадок, ни подъездных путей, ни кранов и других средств механизации. Все это в Милотовском порту предстояло еще создать в кратчайший срок. А надвигалась суровая зима. Прежде всего нужно было построить сплошную линию причалов. Даже первая ее очередь, намеченная к окончанию на 10 января 1942 года, требовала около 10 тысяч кубометров лесоматериалов и месячной работы 30 копров по забивке 19-метровых свай. Это был огромный объем работ.

Строилась угольная база для бункеровки судов. Прокладывались подъездные железнодорожные пути. Срочно нужна была нефтебаза для приема жидкого груза с прибывших танкеров и для снабжения судов жидким топливом, расположенная на территории порта.

Начались дноуглубительные работы. Их объем был громаден. Для достижения проектных отметок глубины землечерпательному каравану, состоявшему из земснарядов "Амур", "Двина" и "Онега", предстояло в 1940 году вынуть 3,3 миллиона кубических метров грунта. Плотный илистый и песчаный грунт в районе канала и акватории очень затруднял работу. Дноуглубительные в порту велось на протяжении всех военных лет.

Для лесоэкспорта была необходима лесобиржа, обеспечивающая подвоз, хранение в штабелях и погрузку на суда пиломатериалов. Ее начали создавать в тылу причалов, так как уже началось поступление экспортных пиломатериалов по железной дороге из Онеги. Строились фундаментальные площадки под штабеля, мостовые для автопогрузчиков.

Шла интенсивная заготовка погрузочного инвентаря, подготовка спецодежды, постельных принадлежностей для общежитий кухонной утвари для столовых и всего, что необходимо для жизни и напряженного труда многих сотен людей.

Хотя главные строительные работы еще были впереди, к концу октября 1941 года Молотовск был уже готов принять первые транспорты.

Уже несколько судов из второго каравана (PQ-1), пришедшего на Север в середине октября 1941 года, были приняты в Молотовске, порт которого еще только начал создаваться. Начиная с конвоя PQ-3 (середина ноября 1941 года) все операции по вводу и выводу судов в портах Архангельск и Молотовск осуществлялись с помощью ледоколов. При этом из-за все еще недостаточной глубины на баре Корабельного рукава Двины практиковалась частичная разгрузка судов с большой осадкой в Молотовске с последующей проводкой их в Архангельск. Из-за исключительно суровой зимы ледовая обстановка в конце года усложнилась настолько, что все судна конвоя PQ-6, пришедшего 23 декабря 1941 года, пришлось разгружать и Молотовске.

Всего за 1941 год из Англии и Исландии порты Белого моря прибыли семь союзных конвоев общим составом в 53 транспорта (из них восемь советских). Более десяти транспортов этих конвоев было обработано в Молотовске. В обратном направлении ушло четыре конвоя из 47 судов, в числе которых 15 советских.

Противник не оказывал противодействия этим караванам. Лишь конвой PQ-6 в операционной зоне Северного флота (восточнее 20-го меридиана) подвергся нападению двух вражеских бомбардировщиков, но потерь не понес. Гитлеровские стратеги считали тогда излишним ведение активных действий на северных морских коммуникациях. Ведь план "Барбаросса" предусматривал выход фашистских войск уже через шесть недель после начала войны на линию Астрахань - Архангельск. Слепая вера в "блицкриг" еще продолжала жить в умах генералов вермахта.

Порт начинал работать, имея всего пять кранов в два передвижных транспортера. Несколько железнодорожных кранов взяли в аренду у железной дороги, остальные были на гусеничном ходу. Краны имели небольшую грузоподъемность - а главное - малый вылет стрелы, что не позволяло использовать их в непосредственной работе на трюм. Механизаторы порта (а их вначале было всего четверо) во главе с Г. Н. Цейлиным, начали создавать свою техническую базу. Восстанавливали старые, с большим трудом полученные станки для мастерской, наладили сварочный аппарат устроили кузницу. Создали небольшую группу строительных рабочих для ремонта причалов и деревянных сооружений.

А у причалов стояли суда, требовавшие срочной разгрузки. Сроки устанавливались правительством и непосредственно А. И. Микояном. Они исходили не только из требования быстрейшей отправки грузов на фронт, но и учитывали необходимость освобождения тоннажа для намеченного времени формирования обратных конвоев. Вопрос приобретал и дипломатическое значение, так как союзные миссии не упускали случая, чтобы выступить с демаршем по поводу любой задержки транспортов, ища здесь оправдание уменьшению поставок по ленд-лизу. Но задержек в Молотовске не было ни в 1941 году, ни в последующие годы. Сейчас даже трудно себе представить, как это удавалось осуществить в лютую зиму 1941 года. Выгрузка шла исключительно судовыми средствами. Груз, поднятый из трюма, укладывался на причал у борта. Здесь его можно было взять железнодорожным краном и подвести к вагону или платформе. Но много груза приходилось оттаскивать от судов на металлических санках, изготовленных тут же в порту. Два человека спереди, одним сзади везли такие сани. Преобладал ручкой труд. Из 25 тысяч тонн груза, переработанных портом в 1941 году, только шестая часть разгружена с помощью механизмов.

Много усилий требовалось затратить, чтобы обеспечить погрузку насыпного груза. Смерзшуюся калийную соль приходилось сначала рыхлить вручную - "кирковать". Вся обработка шла вручную, только впоследствии этот процесс был механизирован с помощью грейферов.

Особенно сложной была работа по выгрузке тяжеловесных грузов - танков, перевозящихся в основном на верхних палубах судов. После зимнего перехода через Северную Атлантику они прибывали в порт в виде огромных ледяных глыб. Приходилось сначала освобождать их от ледяного панциря паром из шлангов, устраивать, как шутили портовики "валентинам" (канадский пехотный танк "валентайн", вес 17 тонн) и "матильдам" (английский средний танк "матильда", вес 26 ттонн) русскую баню. Танки выгружались судовыми стрелами - тяжеловесами. На подготовку к работе такой стрелы требовалось много времени, да и вся эта техника находилась на союзных транспортах далеко не в образцовом состоянии. При погрузочно-разгрузочных операциях нередко случались поломки грузовых стрел, а иногда даже и мачт, к которым они крепились.

Капитаны транспортов были довольны темпами работ в порту, тем более, что здесь они получали весь ремонт, в котором нуждались их суда.

Нелегко давались транспортам переводы через Северную Атлантику и Белое море. Суда приходили со штормовыми повреждениями, обломанными лопастями гребных винтов, помятыми льдом бортами, а впоследствии - с разрушенными от вражеских бомб и торпед.

Случалось, что сорвавшийся груз наносил повреждения судовым конструкциям. И все это надо было исправить на месте, в порту, единовременно с грузовыми операциями, чтобы судно не отстало от обратного конвоя. Качество ремонта должно было обеспечивать, по крайней мере, безопасный переход судна до Англии. И с этой сложнейшей задачей в Молотовске справлялись.

Ремонт выполнялся в любое время суток, в любую погоду. Работа портовиков и ремонтников согласовывалась. Например, если требовалось оголить винт, то разгрузка начиналась с кормовых трюмов.

А ведь порт только начинил строиться. Часто суда стояли у кордона свай, поверх которого не было настила, подъездных путей, нельзя было использовать краны. И все необходимые для ремонта детали приходилось подтаскивать к борту судна вручную.

Несмотря на все это, ни в 1941 году, ни в последующие военные годы не было ни одного случая срыва срока ремонта. Зато от капитанов иностранных судов регулярно поступали в Молотовск благодарности за качественно выполненную работу.

15 января 1942 года в горле Белого моря ледокол "Сталин" принимал бункер с судна-угольщика. Внезапно появившийся вражеский бомбардировщик, пролетев на высоте 40-50 метров, сбросил четыре бомбы. Одна из них попала в промежуток между трубами, вторая, взорвалась в воде у корпуса, повредила обшивку и вызвала затопление нескольких угольных ям. Четверо убиты и одиннадцать человек ранены. Гитлеровское радио поспешило оповестить весь мир, что главный советский ледокол надолго выведен из строя. Но радость врагов была преждевременной.

Команде ледокола удалось на месте ввести в строй шесть котлов из десяти, и 26 января "Сталин" пришел с помощью буксира в Молотовск. Предстояла трудная работа по срочному приведению ледокола в рабочее состояние. Ремонт ледокола потребовал больших усилий от всех его участников. Но уже через полтора месяца "Сталин" вновь вышел в Белое море.

Трудно переоценить значение Молотовска как угольной базы, особенно для ледоколов в зимнее время. Ведь для них это была часто единственная возможность получить бункер. Кроме наших и иностранных транспортов, в порту бункеровались также советские и союзные военные корабли. Всего в Молотовском порту переработано угля за четыре года - 488 тысяч тонн. Причем в 1943 году объект бункерных операций в Молотовске составил 44 процента от всего количества угля, переработанного в Архангельском порту.

12 марта 1942 года Государственный комитет обороны принимает новое постановление о реконструкции Архангельского порта. Оно предусматривало проведение больших работ в Молотовске (как участка Архангельского порта).

Главным направлением работ стало строительство причалов. Оно развернулось в конце мая 1942 года и было закончено в небывало короткий срок - за пять месяцев. Проектирование и строительство шло одновременно. Деревянная конструкция стенки потребовала забивки в грунт почти 5400 свай, половила которых имела длину 19 метров. Такие длинные сваи отсутствовали, приходилось их сращивать. Найденная конструкция узла соединения оказалась вполне надежной. Скоростными методами сооружались верхние строения причалов: поперечины, ряж, настил, съезды на тыловые площадки. 15 ноября 1942 года вся линия новых причалов была официально принята в эксплуатацию, хотя фактически работа на них по разгрузке судов начались много раньше.

Теперь Молотовский порт имел причальный фронт общей длиной порядка 800 метров. Задание правительства было выполнено.

Механизаторы успешно провели монтаж новых гусеничных электрокранов, хотя инструкции для них поступили не в полном объеме. На причале номер один смонтировали портальный кран Кировского завода грузоподъемностью 15 тонн, с высотой подъема груза 30 метров. В конце июля 1942 года он был принят в эксплуатацию.

Из Архангельска прибуксировали плавучий кран завода "Красная кузница" грузоподъемностью 150 тонн. Он стал палочкой-выручалочкой при выгрузке тяжеловесов на всех участках Архангельского порта, и его приходилось таскать по всей акватории.

Обеспечивать проводку караванов через льды Белого моря зимой 1942-1943 годов должны были четыре советских мощных ледокола: "Красин", "Каганович", "Ленин", "Микоян".

В середине сентября ]942 гида ожидалось прибытие большого каравана судов. Под давлением общественного мнения Черчиль был вынужден отправить 2 сентября в Советский Союз конвой PQ-18. 40 транспортов и 37 боевых кораблей конвоя PQ-18, подвергаясь почти непрерывным атакам противника, двигались в Белое море.

19 сентября суда и корабли охранения конвоя PQ-18 стали на якорь у острова Мудьюг. В пути конвой потерял 13 транспортов. Но и здесь гитлеровская авиация не оставила конвой в покое. 20 сентября 24 немецких бомбардировщика пытались прорваться к транспортам, но были отогнаны огнем зенитной артиллерии кораблей Беломорской флотилии и советскими истребителями. Не сумев пробиться к конвою, семь "юнкеров" сбросили бомбы в районе Солзы и Лопшеньги; два "хенкеля" бомбардировали Молотовск - одна фугасная бомба не взорвалась, зарылась в землю между домами улицы Советской.

Архангельский порт впервые столкнулся с необходимостью обработки такого большого количества судов, какое пришло с конвоем PQ-18. Их было 27. Но проведенная реконструкция основных участком порта, а также введение в строй Молотовского района позволили успешно справиться с этой задачей.

Приморский берег острова Ягры помнит викингов, бывавших здесь с миром и с войной в незапамятные времена. Этот берег помнит Ченслера, прибывшего для установления торговых отношений с Московией. Этот берег не забывает и английскую эскадру, которая в середине прошлого века бомбардировала окрестные села. На этом берегу летом 1918-го года - первого года интервенции - пал секретарь Архангельского горкома партии Роман Куликов.

По свидетельству А. М. Каркавцева, на первом этапе войны берег охранял дивизион" 150-мм артиллерийских пушек. После того, как была построена стационарная батарея (массивные бетонные глыбы оснований этих батарей сейчас стоят на Ягринском берегу), расчеты армейских пушек были срочно переброшены под Москву.

Береговая батарея - она носила номер 34 - была сооружена к осени 1941 года и состояла из трех 152-мм орудий системы "канэ". Их обслуживали призванные из запаса флотские комендоры. Непосредственно по врагу эти орудия не сделали ни одного выстрела. Однако, находясь в постоянной боевой готовности, задачу свою - охранять город и прилегающий район со стороны моря - личный состав батареи, безусловно, выполнил.

Защитным батареям приходилось отражать налеты гитлеровской авиации. О том, что в небе над Яграми и вообще над Молотовском было жарко говорится к книге К. Бадигина "На морских дорогах". "На подлете к порту Молотовск мы попали под огонь своих противовоздушных батарей. Как раз в это время были обнаружены два вражеских разведчика, и зенитчики решили сбить их. Пилоты наших "уточек" спустились как можно ближе к земле - летели буквально между стрелявшими пушками".

Всю боевую работу зенитчиков Молотовска оценить невозможно - сведений пока нет. Но даже то, что показывает экспозиция музея школы № 19, впечатляет. Вот выписка из наградного документа на командира 81-го зенитного дивизиона майора П. К. Приходько. Он представляется к ордену Красной Звезды: "Дивизионом сбито два и подбито два вражеских "Ю-88".

В одном из красивейших мест побережья Белого моря, на острове Ягры, где шуму воли вторит шелест крон медноствольных сосен, печально звучит колокол памяти. На месте захоронения воинов Карельского фронта, умерших от ран в госпиталях Молотовска установлен мемориал (1975 г., художник И. Горзев, архитектор В. Федосеев). Сурово и скорбно лицо матери-родины, склонившей голову над прахом своих сыновей. Каждый год в День Победы сюда приходят многие жители города, чтобы возложить на могильные плиты свежие цветы.

Стало традиционным ритуалом посещение свадебных кортежей северодвинцев мемориала "Скорбящая мать-родина". Также посещают "Въездной знак города (стела)" на 3-м км Архангельского шоссе (1972 г., скульптор и архитектор Н. С. Яковлев), памятник М. В. Ломоносову на пл. Ломоносова (1.11.1958 г., скульптор Л. С. Алешенко, архитектор М. Д. Насекин), памятник Ленину у заводоуправления ПО СМП (6.11.1960 г., скульптор X. Б. Аскар-Сарджи, архитектор Н. С. Яковлев), памятный мемориал первостроителям на Ягринском шоссе (9.8.1978 г., скульптор Борис Людына), памятный знак 13-й лыжной отдельной бригаде 2-й ударной армии Волхоского фронта, сформированной в нашем городе и декабре 1942 г. для снятия блокады города Ленинграда (на ул. Мира, у к/т "Спутник", 8.5.1985 г., скульптор Садомовский и Грачев). Старейший в городе памятник С. М. Кирову установлен в 1939 г. в сквере бывшего главпочтамта на ул. Советской, 27; на Яграх за мемориалом "Скорбящая мать-родина" установлен памятник на братской могиле зверобоев ледокола "Седов" (1975 г., архитектор Е. Назаров); на въезде в район города - остров Ягры в 1984 г. установлен въездной знак "ЯГРЫ". В честь пятидесятилетия города на пл. Молодежи установлена скульптурно-мемориальная композиция "Мир и труд" (7.8.1988 г. художник А. Г. Дема, архитектор В. И. Онежко). Три стилизованных флагштока взметнулись до отметки почти 30 м. Композиция олицетворяет прошлое, настоящее и будущее нашего края, героический труд северян. Композиция девятифигурная. По тематике состоит из пяти скульптурных групп, образующих единое целое:

1. "Судостроение". Двухфигурная группа изображает начало строительства города и одновременно славную историю кораблестроения на Севере.
2. "Наставничество". Двухфигурная группа посвящена преемственности поколений первостроителей.
3, 4. "Мирныйогонь". Трехфигурная композиция основанных рабочих профессий ПО "Севмашпредприятие" и ПО "Север" - металлурга, трубовщика, сборщика. Ниже - сварщик.
5. "Мир". Скульптурная группа посвящена теме материнства, мира, непрерывности поморских династий.

На пл. Победы, несмотря на возражения большинства горожан, по решению партийного аппарата установлен второй на этом проспекте памятник Ленину (11.8.1988 г., художник Агаян Н. А., архитекторы С. И. Соколов и Н. А. Соколов). Эмблема города - чайка над шестеренкой на фоне моря (1967 г., автор Александр Абакумов, ПО "Север").

В послевоенные годы началось бурное строительство города в каменной застройке. Торжественен проспект Ленина (в ]957 г. переименован из ул. Арктической) с его монументальными зданиями 50-х годов, украшенными пилястрами, полуарками и кокетливыми балкончиками, Первый каменный дом был построен в 1940 г. на ул. Первомайской, 38. В 1952 г. построены "циркульные" дома на Первомайской площади и к/т "Родина", в 1955 г. - спортзал на ул. Советской, 29, 29 октября 1958 года состоялась торжественная закладка ДК в честь 40-летия ВЛКСМ - в 1960 году был сдан в эксплуатацию клубный корпус, а в 24.01.1964 г. - центральный корпус Дворца культуры им. Ленинского комсомола. В 1956 году открыт стадион "Строитель".

Указом Президиума Верховного Совета РСФСР № 733/2 от 12.9.1957 года город Молотовск переименован в город Северодвинск.

В 60-е годы ведется торопливая, безликая застройка крупнопанельными и кирпичными домами для быстрейшего удовлетворения жильем большого количества горожан. В 1960 г. построен первый крупнопанельный дом на ул. Торцева, 67. В период 1960-1987 г.г. построено более 400 крупнопанельных домов. В 1963 г. построен к/т "Спутник", в 1965 г. - к/т "Прибой", в 1967 г. - ДК им. 50-летия Октября (ДК Ягры). В 1962 году ремонтно-механичекий завод, построенный: 25.5.1939 года, переименован в Северодвинский завод дорожных машин (Севдормаш), который приступил к выпуску роторных снегоочистителей (1960 г. - 52 шт., 1965 г. - 250 шт., 1970 г. - 756 шт., 1975 г. - 804 шт, 1980 г., - 923 шт., 1981 г. - 875 шт., 1983 г. - 630 шт., 1985 г., - 640 шт.). В июне 1962 года в город приезжал Н. С. Хрущев, с посещением Неноксы.

В 70-е годы как бы спохватились - дома начали расти вверх. В 1974 г. построен первый 9-этажный дом в городе на ул. К. Маркса, в 1979 г. - первый 9-этажный дом на Яграх (ул. Дзержинского, 11), в 1972 г. открыт центральный узел связи на пр. Труда, в 1973 г. введен новый железнодорожный вокзал и начато строительство ТЭЦ-2, в 1976 г. первый энергоблок ТЭЦ-2 вступил в строй, в 1974 г. построен к/т "Россия", в 1979 г. цех домостроения КСКМ реконструирован на производство домов в "северодвинской" серии и построен первый дои "северодвинской серии" серии на Трухинова, 16.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15.2.1983 г. город Северодвинск награжден орденом Ленина за заслуги трудящихся в годы Великой Отечественной войны и успехи, достигнутые в хозяйственном и культурном строительстве.

В 1983 г. построен Дом быта "Северное сияние", в 1984 г. открыта городская типография на ул. Южной, 5 20.7.1984 г. построен театр драмы - в этот день в новом театре министр обороны СССР Д. Ф. Устинов вручал городу орден Ленина. В 1987 г. построена 16-этажная часть дома по ул. Ломоносова, 120, в 1988 г. построен ДК Строителей, в 1990 г. - первый "монолитный" дом в микрорайоне М. Кудьма (в районе больницы МСЧ-58 и новой АТС), в 1980 г. построена набережная на Яграх.

Улицы шагали к морю так быстро, что люди не успевали забывать, что еще недавно здесь они собирали морошку и клюкву. И вот уже новые дома вышли на западный берег моря, образовав здесь новый бульвар - Строителей.

Информация из очерка: М.М.Остроченко и А.М.Остроченко "Северодвинск - город корабелов" 1993г.