Федеральный закон №83 - отменить нельзя улучшить?

12 марта 2012 года состоялись парламентские слушания на тему «Экономико-правовые проблемы деятельности бюджетных учреждений науки в новых условиях хозяйствования (в связи с принятием Федерального закона от 8 мая 2010 года № 83-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений»). Организатором мероприятия выступил Комитет по науке и наукоемким технологиям, совместно с Комитетом по охране здоровья. Открыл и вел парламентские слушания председатель Комитета по науке и наукоемким технологиям В.А. Черешнев.

Фрагмент стенограммы (Выступление 1-ого заместителя председателя Комитета по образованию О.Н. Смолина)

Уважаемые коллеги, уважаемый Валерий Александрович!

Я обозначил тему моего выступления нарочно провокационным образом, она звучит так: «Федеральный Закон № 83 - отменить нельзя улучшить»? Как вы понимаете, это аналогия с известной формулой: «Казнить нельзя помиловать». Где поставить запятую?

Начну с главного.

Группа депутатов Государственной Думы внесла законопроект «О признании утратившим силу Федерального Закона № 83», причём внесла достаточно давно. Пока это депутаты фракции КПРФ. Мы приглашаем к соавторству депутатов всех других фракций в Государственной Думе.

Мы, безусловно, признаём, что у 83-го закона есть свои достоинства. Главное – это расширение самостоятельности учреждений.

Но, кстати, хочу сделать две оговорки.

Во-первых, в образовании до 2005 года, до закона о монетизации, самостоятельности было больше, чем предусмотрено законом № 83. Говорю это как автор закона «Об образовании» в редакции 1992-1996 годов.

Во-вторых, учреждения образования оказались лишёнными главного – свободы выбора. Вы не сможете выбрать себе статус казённого учреждения, даже если захотите. Только автономное учреждение или, соответственно, бюджетное с так называемыми расширенными правами, а я бы добавил, с усечёнными гарантиями.

Здесь Валерий Александрович говорил уже, что мало учреждений перешли на автономный статус именно потому, что была свобода выбора, и большинство руководителей предпочли меньше свободы, но больше финансовых гарантий.

Здесь немало говорили о достоинствах 83-го закона. Я позволю себе сказать о рисках. На мой взгляд, его риски превышают его достоинства.

Первое. Если вы откроете, уважаемые коллеги, заключение думского комитета по законодательству во главе с Павлом Крашенинниковым на ещё проект будущего федерального 83-го закона, то вы там прочитаете, что, по мнению комитета, закон фактически превращает бюджетные (некоммерческие) учреждения в коммерческие организации.

Понятно, что главная задача коммерческих организаций, в отличие от некоммерческих учреждений, – это уже не социальные блага, не конкретный, скажем, научный результат, а, прежде всего, результат коммерческий.

Понятно, что в результате качество так называемых услуг в образовании, медицине и культуре может ещё более упасть. Во всяком случае, когда «Левада-центр» провёл опрос граждан России, каких результатов они ожидают от введения закона № 83, 54% заявили, что качество образования, медицины и культуры (про науку не спрашивали) упадёт, 7% питают надежды, что качество улучшится, остальные о законе представления не имеют.

К этому я хотел бы добавить следующее.

Известное положение Макса Вебера о том, что принципы работы коммерческого сектора, сектора бизнеса и некоммерческого сектора должны различаться до противоположности. Макс Вебер обосновал это более 100 лет тому назад.

И известную фразу Резерфорда, который неоднократно говорил, что нельзя одновременно служить Богу и мамоне, в частности, в науке.

Второй риск заключается в том, что бюджетные учреждения, которые вынуждены будут, естественно, зарабатывать деньги, будут стремиться это делать преимущественно за счёт карманов граждан.

С нашей точки зрения 83-й закон приведёт к вытеснению бюджетного образования, медицины и культуры так называемыми платными услугами. Причём хочу заметить, что мы в настоящее время и без того являемся одними из мировых лидеров по развитию так называемых платных услуг.

А в подтверждение того, что сказал, приведу результаты опроса портала «Суперджоб». В 2011 году, когда закон ещё только вступал в силу, две трети опрошенных порталом заявили, что их расходы на образование и медицину в 2011 году значительно выросли, и прямо связали это с Федеральным Законом № 83.

Кстати, в московской школе с физико-математическим уклоном мне заявили, что им предлагают купить макаронную машину для того, чтобы зарабатывать деньги.

Что касается науки, то можно предполагать, что снизится интерес к фундаментальным исследованиям, за которые кроме государства никто не платит. Пойдёт ли это на пользу науке – вопрос отдельный.

Третье. Новый закон, как известно, предполагает финансирование учреждений путём предоставления им государственных заданий и, соответственно, государственных субсидий. Да, действительно начинается конкуренция за государственные задания на государственные субсидии, но это не конкуренция в рамках образовательного сообщества за внимание граждан, это конкуренция перед государственными чиновниками.

Именно государственные чиновники будут определять, кому давать задание, в каком объёме, кому разрешать продавать имущество, какое именно: особо ценное или не особо ценное? Поэтому, мы полагаем, что там, где есть возможность выбора для чиновников, есть поле для расширения коррупции. Очевидно, всем известно, можно к этому по-разному относиться, что по данным фонда НДМ, за прошедшее десятилетие объём коррупционных сделок в России увеличился с 40 до 300 миллиардов долларов, то есть сопоставим с федеральным бюджетом. И что, согласно международным рейтингам, мы за это время по уровню коррупции переместились с 90-го места на 154-е.

Четвёртое. Государственные задания, которые предусмотрены новым законом, являются хорошим средством для массовой реструктуризации бюджетных учреждений. Есть задание – существуют учреждения, нет задания – учреждения не существуют.

Я хочу заметить, уважаемые коллеги, что, согласно Гражданскому кодексу, отныне учредитель негосударственного, частного учреждения обязан его финансировать. Государство или муниципалитет как учредитель учреждения финансировать его не обязан, он обязан финансировать только государственное задание. Это закон, резко повышающий ответственность учреждений, и увеличивающий одновременно безответственность государства и соответствующих структур государственного аппарата.

Мы ожидаем дальнейшего закрытия, соответственно, школ, больниц, учреждений науки, учреждений культуры. Причём закрытие далеко не всегда будет происходить по соображениям реальным, то есть деловым. Например, уже сейчас из центров городов, где стремятся освободить место для будущего элитного жилья или офисов, постепенно вытесняются социальные учреждения.

Далее, уважаемые коллеги, пятое. Понятно, что ликвидация учреждений может привести к значительному росту так называемых высвобождаемых или, по-русски говоря, безработных.

Я напомню, что и без того сокращение персонала в науке превысило два раза в послесоветский период. Я напомню заявление министра образования и науки о том, что в ближайшее время нам предстоит сократить 100 тысяч вузовских преподавателей и 200 тысяч учителей. Я напомню, что, согласно нашим данным, в последние годы сокращение числа учителей вдвое превосходило сокращение числа учеников. Надо полагать, что здесь довольно много, чем придётся заниматься профсоюзам.

Шестое. Вследствие этих причин можно ожидать роста социального напряжения в обществе. Мы не думаем, что это произойдёт так же, как после принятия закона «О монетизации» в начале 2005 года, мы думаем, что это будет происходить постепенно, но социальное напряжение будет накапливаться, создавая потенциальную, труднопрогнозируемую угрозу.

Наконец, с нашей точки зрения, закон приведёт к дальнейшему ухудшению данных человеческого потенциала в нашей стране. Напомню, что в конце советского периода мы входили в десятку, в 1992 году были тридцать четвёртыми, в конце 90-ых годов – пятьдесят пятыми, а в настоящее время мы занимаем шестьдесят шестое место в рейтинге ООН о развитии человеческого потенциала.

Между тем, с нашей точки зрения, в XXI веке повторить модернизацию по Петру или по Сталину невозможно, модернизация может базироваться только на человеческом потенциале.

Подводя итоги, уважаемые коллеги, я хочу сказать, что Россия крайне заинтересована в коммерциализации результатов научных исследований, но коммерциализация результатов – это не то же самое, что коммерциализация самой фундаментальной науки.

Попытка интеллектуальной монетизации или монетизации духа, с нашей точки зрения, вызовет только дальнейшее падение интеллектуального потенциала нашей страны.

Возвращаясь к началу, хотел бы заметить, что закон № 83 можно улучшить, для этого надо сохранить экономическую свободу и вернуть финансовые и социальные гарантии. Однако наши попытки сделать это в рамках рассмотрения закона во втором чтении, к сожалению, закончились неудачей. Если этого не удастся сделать сейчас, мы полагаем, что риски 83-го закона значительно превзойдут его достоинства и потому закон лучше отменить.

Спасибо.

Председательствующий. Спасибо большое, Олег Николаевич. Если есть вопросы, пожалуйста.

Корниенко А.В. Всё-таки вы предусматриваете увеличение финансирования науки?

Смолин О.Н. Не только я, но и многие депутаты ежегодно вносят поправки к бюджету, предполагающие увеличение финансирования тех или других расходов. Мы полагаем, что финансирование науки в стране должно увеличиваться примерно вдвое, так же, как и финансирование образования. И не потому, что нам так хочется, потому что таковы условия модернизации. Что касается результатов голосований по нашим поправкам, вы можете зайти, например, на сайт smolin.ru и посмотреть, как голосовали различные фракции по этим вопросам.

Корниенко А.В. Скажите, пожалуйста, вы в курсе, что научные сотрудники сегодня, которые занимаются селекцией, получают по 10 тысяч рублей? Может ли молодой человек 20-28 лет работать и конкурировать с иностранцами?

Смолин О.Н. Уважаемые коллеги, с уважаемыми представителями Минфина по поводу заработной платы российской интеллигенции мы дискутируем, как минимум, при каждом обсуждении бюджета на очередной финансовый год.

Более того, не знаю именно в области селекции, но прекрасно знаю, что, скажем, зарплата вузовского преподавателя ниже средней заработной платы по стране, и другой такой страны я не знаю. Я уверен, что если мы резко не увеличим заработную плату высококвалифицированных работников в науке, в образовании и культуре, никакой модернизации у нас просто не состоится. Поэтому будем продолжать. Спасибо.

Северодвинск